«Данное постановление имело прямое отношение к выполнению оборонно-производственных задач и до конца войны оставалось прототипом многих последующих распоряжений и постановлений ГКО» – отмечал историк П. Н. Кнышевский.
26 декабря 1941 г. вышел указ Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности рабочих и служащих предприятий военной промышленности за самовольный уход с предприятий» (отменен, кстати, только 13 января 1953 г.) Это указ установил, что самовольный уход с предприятий, в том числе эвакуированных, надо «рассматривать как дезертирство, карать тюремным заключением на срок от 5 до 8 лет, дела же о виновных передавать в военные трибуналы».
В апреле 1942 г. последовали указы Президиума Верховного Совета СССР «Об ответственности колхозников за невыработку обязательного минимума трудодней» и «Об ответственности за уклонение от мобилизации на сельскохозяйственные работы или за самовольный уход мобилизованных с работы». Следует отметить, что «невыполнение норм влекло за собой уголовную ответственность, а основанием для привлечения к суду являлся даже простой список соответствующих лиц, заверенный счетоводом.
Красная Армия в первые два года войны понесла огромные потери, и даже в масштабах такой страны, как СССР, людских ресурсов не хватало. Для того, чтобы справиться с возникшей проблемой, Сталин пошел на разрешение призыва в армию из мест заключения. В ноябре 1941 г. освободили осужденных «за прогулы, бытовые и незначительные должностные и хозяйственные преступления» в количестве 420 тыс. чел. Впоследствии освобождали по специальным решениям ГКО и в 1942-1944 гг. Всего с 1941 по 1944 гг. в РККА было передано 975 тыс. бывших заключенных.
Так называемые "трудпоселенцы" – бывшие «кулаки» – в 1930-х гг. не подлежали призыву в армию. Однако Постановление ГКО № 1575 «сс» от 11 апреля 1942 г. разрешило призыв бывших «кулаков» на военную службу с условием снятия их со спецучета только через год. 22 октября 1942 г. последовал приказ НКВД СССР № 002303 о снятии с учета всех трудпоселенцев и членов их семей, призванных в армию, и даже с выдачей им паспортов. К 1 ноября 1942 г. всего призвали в РККА 607047 чел., а в течение 1943 г. – 102520 чел. Получается, власть до войны «кулакам» доверяла только рабский труд под надежной охраной, но в ходе войны стала доверять даже ответственное дело защиты государства с оружием в руках.
Особого внимания заслуживает вопрос о законодательных актах СССР применительно к военнопленным. Отношение советского государства к своим гражданам, оказавшимся на оккупированной территории и в плену, вылилось в целую серию жестоких директив и законов. Директива Прокурора СССР от 12 октября 1942 г. узаконила репрессии против семей дезертиров «как членов семей изменников Родины». Правда, 25 ноября 1943 г. вышло постановление пленума Верховного Суда СССР о различении между изменниками и пособниками врага, несколько смягчившее ситуацию.
По указу от 22 апреля 1943 г. «О мерах наказания изменникам Родине и предателям и о введении для этих лиц как меры наказания каторжных работ» в СССР появились каторжане (в июле 1944 г. – 5200 чел., в сентябре 1947 г. – 6021 чел.)
ГКО 18 августа 1945 г. принял решение о принудительной отправке бывших военнопленных Красной Армии на службу в армию и на работу в промышленность. Через проверочно-фильтрационные лагеря с конца 1941 г. по 1 октября 1944 г. прошло, по подсчетам В. Н. Земского, 421199 чел., из них передано в РККА 249416 чел., в промышленность – 30749 чел.
Наряду со всеми вышеупомянутыми документами следует помнить о практике репрессивной мобилизации трудовых ресурсов в годы войны: «чистке» войсками НКВД, органами милиции, госбезопасности и народными дружинами прифронтовой полосы, а также бывших оккупированных территорий; формировании «рабочих колонн» из представителей репрессированных народов и других категорий «врагов народа»; использования труда узников ГУЛАГа, военнопленных и такого спецконтингента, как интернированное гражданское население Германии (с конца 1944 г.) количеством более 140 тыс. чел.
Однако не стоит думать, что после окончания войны пресс государственных репрессий значительно ослабел. В тяжелых условиях послевоенной разрухи и голода был принят репрессивный указ от 4 июня 1947 г. «Об уголовной ответственности за хищение государственного и общественного имущества». Срок наказания по нему определялся в 7-25 лет. Под его действие попали десятки тысяч обнищавших, голодных людей. Указ от 2 июня 1948 г. определял колхозникам, не вырабатывающим обязательный минимум трудодней, выселение на восемь лет, а указ от 23 июня 1951 г. наказывал выселением за бродяжничество и попрошайничество.
Чтобы русский солдат, прошагавший по Европе и крепко задумавшийся о «преимуществах социализма», побыстрее «протрезвел», Президиум Верховного Совета СССР 15 февраля 1947 г. принял указ «О воспрещении браков между гражданами СССР и иностранцами». В этом же году появились изменения в УК и новые приговоры: «за преклонение перед Западом». По этой формулировке загремел в лагерь на 6 лет бывший фронтовик и будущий знаменитый поэт-песенник Михаил Танич, который рассказывал однокурсникам, что в Европе хорошие дороги.
сержант Михаил Танхилевич (Танич - псевдоним)
Отмененная в 1947 г. высшая мера наказания – расстрел – вскоре была восстановлена, причем сначала для политических, а затем и для уголовных преступников. В феврале 1948 г. был принят указ о направлении в ссылку в отдаленные местности СССР освободившихся особо опасных (прежде всего, политических) преступников. По этому указу тех, кого освободили из массовой волны репрессий Большого террора 1937-38, арестовывали без суда снова и направляли в ссылку. Например, инженер-судостроитель Бондаревский С.К. был осужден по 58-й статье на 10 лет лагерей в 1937г, и всю войну строил боевые корабли в качестве заключенного на заводе в Молотовске (будущий Северодвинск). Его жена также была осуждена, просидела в тюрьме 2 года, стала инвалидом; старшая дочь умерла. После войны его освободили, но на работу никто не брал, и он практически умирал от голода. Случайно встреченный довоенный сослуживец помог ему устроиться на завод.
Вот что он пишет в мемуарах: «О том, какое беззаконие творилось при арестах, на следствии, в тюрьмах и в лагерях — на "воле" мало кто знал… У выпускаемых из заключения отбиралась подписка о неразглашении происходящего в местах заключения... Свободных же граждан государство обрабатывало денно и нощно всеми имеющимися у него средствами. Возбуждая и поддерживая ненависть к заключенным у знакомых, незнакомых и близких людей ко всем тем, на кого газеты, партийные организации, следственные органы, прокуратура цепляли ярлыки шпионов, вредителей, диверсантов, изменников родины и вообще врагов народа… Люди верили этому, потому что на протяжении полутора десятков лет настойчиво убивалась способность граждан страны критически думать и прививалась безграничная вера в непогрешимость Сталина, его окружения и к официальным правительственным заявлениям... Поэтому о нас нередко можно было услышать такие суждения: "Если бы за ними ничего не было, так не посадили бы»… Даже родственник, мой свояк, знавший меня десятки лет, при встрече спросил: "Наверное, теперь ты уже не будешь вредить государству?" Разубеждать его и кого-то другого, это значило посвящать в то, на что был наложен запрет разглашения и дана о том подписка. Поэтому приходилось жить, отмалчиваясь.»
16 марта 1949 года Бондаревского снова арестовали и без суда отправили на поселение в Красноярский край. Вернулся оттуда он в 1955г. Справку о реабилитации и о прекращении его дела № 1423-37/9р за отсутствием состава преступления, Бондаревский получил от Верховного Суда СССР в апреле 1957 года.
Только в июле 1954 г. была восстановлена практика условно-досрочного освобождения, прерванная в 1939 г. За это время сотни тысяч людей стали закоренелыми преступниками, пройдя «перековку» лагерями и тюрьмой.
И только после смерти Сталина началась кампания по ослаблению репрессий, которая выразилась в ряде массовых амнистий и смягчении законодательства. В апреле 1953г. официальным приказом Берии были запрещены пытки в МВД.
Источники:
1. «Сборник законодательных и нормативных актов о репрессиях и реабилитации жертв политических репрессий» Зайцев Е.А., Изд-во "Республика,", 1993г.
2. Земсков В. Н. ГУЛАГ (историко-социологический аспект) // Социологические исследования. 1991.
3. Земсков В. Н. «Кулацкая ссылка» накануне и в годы Великой Отечественной войны // Социологические исследования. 1992. № 2. С. 4, 5, 19-21.
4. Кириллов В.М. «История репрессий в Нижнетагильском регионе Урала» http://doc.knigi-x.ru/22istoriya/159471-2-v-kirillov-istoriya-repressiy-nizhnetagilskom-regione-urala-1920-e-nachalo-1950-h.php
5. Бондаревский С.К. «Так было» http://scepsis.net/library/id_1617.html