Николай Павленко родился в 1912 году в селе Новые Соколы Ивановского района Киевской области. Задумай он продолжить семейное дело — стал бы обычным мельником. Его Отец Максим Павленко был кулаком — зажиточным крестьянином, владевшим двумя мельницами, торговавшим зерном и мукой.
В своей большой семье Николай оказался седьмым ребенком. И, пожалуй, самым своенравным из всех: окончив церковноприходскую школу, Павленко с 13 лет трудился писарем у деревенского старосты и категорически не хотел обучатся земледельческому ремеслу. Этим он нередко вызывал родительский гнев.
Терпеть нападки недовольного отца Николаю окончательно надоело в 14 лет. Он самостоятельно изготовил себе справку с липовыми данными (печать выкрал у старосты, пользуясь служебным положением). В ней юноша указал, что его отец обычный бедный крестьянин и прибавил себе 4 года, изменив 1912 год рождения на 1908 год. После этого Павленко собрал все свои нехитрые пожитки и ушел из дома. Путь его лежал в Минск. Там он устроился работать строителем-дорожником.
Уже в Минске до Павленко дошли слухи, что его отец раскулачен, оказался за решеткой и скончался там от истощения. Семья голодала. А Николай помочь родным не мог — он сам перебивался с копейки на копейку. Однако лютую обиду на коммунистов юноша затаил, правда, не особо рассчитывая поквитаться с врагами. Но вышло иначе. Долго ходить в рядовых работягах Павленко не рассчитывал: стремясь к лучшей жизни, он поступил в Минский политех на автодорожный факультет. Но проучиться там успел всего два года — педагоги стали догадываться, что студент гораздо моложе, чем пытается казаться, и не обладает всеми школьными знаниями. Поэтому кадровики получили задание: проверить достоверность биографии Павленко, послав запрос на его родину.
На дворе стоял 1930 год — и подделка биографии грозила суровым тюремным сроком. Павленко стоило бояться вдвойне, ведь его отец был репрессирован, и этот факт он тоже скрыл. Не дожидаясь позора и лагерей, молодой человек бросил политех и подался в бега. Павленко обосновался в городе Ефимов и, боясь вновь «светить» поддельными документами, стал воровать.
В 1935 году он попался на краже и провел 35 суток под арестом. От тюрьмы (а может, и расстрела) Павленко спасло согласие сотрудничать с представителями Народного комиссариата внутренних дел (НКВД).
Для того чтобы подтвердить свое желание сотрудничать, Павленко «слил» особистам двух своих бывших коллег по дорожному делу. Те были поклонниками идей опального Троцкого и имели неосторожность поделиться этим с Николаем. В итоге рабочие, преданные Павленко, отправились в лагеря, а стукач стал работать в Главном военно-строительном управлении СССР, куда простым смертным путь был закрыт.
Впрочем, несмотря на протекцию и могущественных покровителей, на новом месте Павленко не расслаблялся и работал на совесть. Вскоре он стал расти по службе: начав прорабом, дорос до звания старлея и должности заведующего строительным участком. Впрочем, от своих авантюр Павленко не отказался: он умудрился продать на сторону вагон стройматериалов, выручив за них приличные деньги.
Спокойную и сытую жизнь Николая прервала Великая Отечественная война. В июне 1941 года он поступил на службу во Второй стрелковый корпус, где стал помощником инженера. В боевых действиях Павленко приходилось участвовать нечасто, но и этого хватило с лихвой. Умирать он не хотел — и решился на дезертирство.
В один из дней октября 1941 года, когда его часть находилась в Вязьме, Павленко подделал командировочное удостоверение. После этого с еще одним дезертиром — водителем по фамилии Щеглов — он на служебном грузовике отправился в город Калинин (ныне Тверь). Там проживали родные и знакомые Павленко. Долго задерживаться в Калинине дезертир не планировал, но вмешалась судьба. На местном Главпочтамте Павленко встретил девушку Зинаиду — и вскоре после знакомства женился на ней. Своей молодой супруге Павленко наврал, что он офицер Красной армии, который находится в городе на секретном задании. Тащить новоиспеченную супругу неизвестно куда лжец не рискнул — и решил пустить корни в Калинине. Занятие Павленко нашел себе быстро: множество дорог и мостов города и окрестностей требовали реставрации и восстановления, а в этом он разбирался хорошо. Однако спокойной жизни не вышло и в этот раз.
На одном из застолий с участием Павленко, помимо его близких, оказался некий Людвиг Рудниченко. В довоенном прошлом Рудниченко был резчиком по дереву — и с тех пор у него осталась привычка постоянно что-то мастерить. Вот и в тот вечер бывший резчик, поддерживая разговор, неспешно возился с непонятно откуда взявшейся в избе старой резиновой подошвой, что-то старательно из нее вырезая. Когда он закончил, все присутствующие ахнули: в руках у Людвига была очень похожая на настоящую гербовая печать воинского подразделения. Этим талантом и решил воспользоваться неутомимый Павленко: ему в голову пришла безумная идея — создать ни много ни мало… целую воинскую часть. Рудниченко идея Николая понравилась — и он согласился помочь.
Стараниями рукастого умельца вскоре был готов пакет документов, штампы и печати нового формирования — Участка военно-строительных работ Калининского фронта №5 (УВСР-5). Подсуетился и сам Павленко: подпоив сотрудника местной типографии, он обзавелся бланками финансовых документов, необходимых для придания его детищу пущей достоверности. К примеру, командировочными требованиями, в «шапке» которых были указаны реквизиты фальсифицированного УВСР-5.
А для того чтобы избежать ненужных и опасных для них проверок, заговорщики озаботились документом, согласно которому их Участок находится в прямом подчинении Генералиссимусу Сталину. Этот ход оказался невероятно действенным: как только случайные ревизоры видели бланк, охота разбираться с бумагами воинской единицы у них моментально пропадала.
Но как было избежать излишнего интереса со стороны НКВД? Павленко и здесь выкрутился — при поступлении в часть нового человека он направлял в ведомство запросы с целью подтвердить благонадежность новичка и тем самым выводил свою организацию из-под малейшего подозрения в нелегальном существовании. Часть обмундирования аферисты приобрели на рынке, а другую умудрились пошить на швейной фабрике имени Володарского, сотрудники которого за свою сговорчивость были щедро одарены. Для нужд УВСР-5 сгодился и грузовик, на котором Павленко сбежал с фронта в «командировку».
Себя командир УВСР Павленко тоже снабдил соответствующими бумагами, по которым являлся полковником и военным инженером третьего ранга. Все, кто был рядом и помогал Николаю в нелегком деле создания липовой части, сразу же получили офицерские должности. Осталось только найти бойцов, что Павленко вскоре и сделал, вступив в сговор с военным комиссаром города.
Именно с его помощью в часть полковника Павленко стали поступать военнослужащие, которыми, как правило, оказывались отставшие от эшелонов или только что выписавшиеся из госпиталей солдаты. В итоге те спокойно продолжали службу, даже не догадываясь, что фактически состоят в банде. Были в составе Участка и обычные дезертиры, которым за «сотрудничество» Павленко обещал приличные деньги.
Все спорные вопросы Николай привык решать при помощи взяток — деньгами или продовольствием, например, американской тушенкой. Неизвестно - какой суммой он задобрил руководителя одного из городских эвакуационных пунктов, который поставил всех солдат УВСР на довольствие. Кроме денежного вознаграждения, что поступило непосредственно в карман эскулапа, военнослужащие под командованием Николая безвозмездно отремонтировали все здания, которые относились к эвакопункту.
Вскоре после этого на УВСР-5 посыпались заказы от различных организаций, которым требовался разного рода ремонт. Работали солдаты на совесть — и бюджет Участка стал быстро пополняться. Павленко и себя не обижал, и денег на сотрудников не жалел: «офицерский состав» получал наличные, а ничего не подозревающие военнослужащие — неплохое по тем временам питание.
К 1942 году, когда был расформирован Калининский фронт, численность УВСР-5 возросла с 10 до 200 человек. Впрочем, в неопределенности часть пребывала недолго: с помощью всех своих связей и денег Павленко пристроил свое «детище» на довольствие к 12-му району авиационного базирования (РАБ). Отныне его бойцы обслуживали военные аэродромы. Тогда же УВСР-5 был переименован в Участок военных работ (УВР-5), а его командир Павленко благодаря высоким связям начальника РАБ получил орден Красной Звезды.
Вместе с советскими войсками члены УВР-5 пошли на Берлин. Но если обычные солдаты Участка думали, что идут ставить финальную точку в битве с фашистами, их криминальные «коллеги» знали истинную цель этого путешествия — максимальное обогащение на землях противника. Поначалу подопечные Павленко пусть и грабили на своем пути, но хоть изображали рвение к боям. Однако как только было объявлено о капитуляции Германии, «солдаты» пустились во все тяжкие и занялись открытым мародерством.
За действиями сослуживцев с ужасом наблюдали истинные военные из УВР-5. Опасаясь, что они могут доложить о бесчинствах вышестоящему руководству, Павленко решил устроить показательную «порку»: в Штутгарте как-то по утру он выстроил всех бойцов, вызвал к себе трех особо рьяных мародеров и после предъявления им обвинения расстрелял.
Вскоре встал вопрос — как вывезти все награбленное на родину? А вывозить было что: в руках павленковских бандитов оказалось несколько легковых автомобилей, грузовиков, тракторов и мотоциклов, десятки мешков с сахаром, крупами и другим продовольствием, а также большое количество коров, овец и коз. В ход пошел проверенный способ: Павленко отыскал среди нужных людей того, кто согласился помочь за приличное вознаграждение. Буквально на следующий день банда Павленко ехала в сторону Москвы на собственном поезде — весь скарб еле уместился в 30 вагонах.
При этом за свои криминальные проделки члены УВР-5 полковника Павленко еще и удостоились высоких наград. Лидер банды сфальсифицировал данные, предоставив в нужные инстанции поддельную информацию о «подвигах» своих бойцов. Немногим позже в часть прибыло 230 орденов и медалей, которые начальник собственноручно вручил солдатам на плацу. И себя Павленко не обделил — обзавелся орденами Отечественной войны I и II степени и орденом боевого Красного Знамени.
Вскоре после этого хитрый полковник демобилизовал ту часть военнослужащих (некоторые из них к этому времени успели дослужиться до сержантского звания), которая не подозревала об афере, оставив только своих приближенных. После этого Павленко со спокойной душой приступил к реализации трофеев. С вырученных денег он оставил себе 90 тысяч рублей, а все остальное раздал подельникам. Распределяли наличные исходя из званий: офицеры получили по 25 тысяч, а рядовые — по 12 тысяч рублей.
Деятельность своего УВР Павленко постепенно свел на нет. В 1948 году он открыл артель «Пландорстрой» и вскоре договорился со своим помощником Юрием Константиновым по кличке Константинер, чтобы тот сбежал с 300 тысячами рублей, принадлежащими артели. Деньги подельники планировали разделить между собой. Чтобы при расследовании этого инцидента не вскрылась афера, Павленко сразу после хищения решил произвести «ребрендинг»: так вместо УВР-5 появилось УВС-1 — Управление военного строительства.
Штаб новой части был передислоцирован на Западную Украину: там в ту пору свирепствовали бандеровцы, а общую смуту Павленко считал благом для своих махинаций — ведь местным властям было явно не до мошенников. Всю документацию, оттиски, печати и штампы подготовил верный преступной идее Людвиг Рудниченко.
Дела Павленко пошли в гору. УВС-1 с филиалами в Белоруссии, Литве, Эстонии, Латвии и Молдавии начало получать многочисленные госзаказы — в основном на строительство мостов и дорог, в том числе железных. Деньги стекались на счета полковника, открытые в 20 отделениях Госбанка. За пару лет работы УВС-1 удалось получить порядка 25 миллионов рублей. При этом Павленко понимал — от качества работ зависит имидж его очередного детища, и не жалел никаких денег на привлечение высококвалифицированных специалистов.
К началу 50-х годов Николай перестал скрывать свой высокий достаток: передвигался полковник исключительно на автомобиле марки «Победа», его дом полнился антиквариатом, в друзьях у него значились лишь высокопоставленные лица. Министр пищевой промышленности Молдавии, первые секретари Тираспольского и Бельцевского горкомов партии, секретари обкомов, прокуроры, руководители крупных госпредприятий, командиры воинских частей — все они всегда были готовы оказать Павленко свою протекцию.
Погорел он, как это часто бывает, на мелочи. Особенностью того времени было распространение облигаций госзайма, чем и воспользовались «офицеры» УВС-1. Ценные бумаги они предлагали приобретать рядовым, одного из них нагло надули — взяли деньги, а положенное количество облигаций не отдали. Обиженный служивый, решив, что правды у Павленко не добьется, напрямую обратился с жалобой в Прикарпатскую прокуратуру.
Сотрудники ведомства направили запрос в Минобороны и были ошарашены ответами: Управление военного строительства в списках ведомства не числилось. Следователи заявились в штаб части и побеседовали с полковником, а тот, в свою очередь, не преминул кивнуть на документ, согласно которому часть находилась в ведении Сталина. Но зря Павленко рассчитывал таким образом запугать ревизоров.
Точнее, сами они не рискнули «копать глубже», а попросту возбудили уголовное дело и перенаправили его в Главную военную прокуратуру СССР. А уж там быстро выяснили: УВС-1 не относится ни к Минобороны, ни к МВД, ни к министерству госбезопасности...
И будь Павленко чуть менее самоуверенным, он мог бы спастись, используя все свои накопления. Но убежденный в своей неприкосновенности Николай (еще бы, при таких-то связях!) продолжал делать свою работу и даже готовился к «получению» нового звания. Позже при обыске в его кабинете обнаружили заготовленные для такого случая генеральские погоны…
Но вместо повышения Павленко получил севшее на хвост следствие и предательство некоторых из своих знакомых — к примеру, Людвига Рудниченко. Тот принялся шантажировать товарища возможностью своего сотрудничества со следственными органами — и Павленко был вынужден отдать Людвигу за молчание 25 тысяч рублей.
Между тем расследование выявило: из-за афер лжеполковника мимо госбюджета прошли 38 миллионов 700 тысяч рублей. 14 ноября 1952 года можно считать последним днем существования УВС: в ходе операции правоохранительных органов было арестовано свыше 400 человек, 50 из которых были военными. Оказались за решеткой и трое главарей — Павленко, Константинов и Рудниченко. Судебный процесс стартовал в ноябре 1954 года — «дело Павленко» насчитывало 164 тома. В качестве улик фигурировали многочисленные штампы и печати, документы, удостоверения, техпаспорта, в том числе на 6 легковых и 62 грузовых автомобиля, пистолеты, винтовки, карабины… Всего более 100 единиц оружия.
Все 17 подсудимых обвинялись в участии в контрреволюционной деятельности, диверсии по части госпромышленности, вредительстве и антисоветской агитации. Сам Павленко держался смело и даже заявил трибуналу — мол, антисоветской деятельности он не вел и лишь трудился на благо государства, что, к слову, отчасти и было правдой. За все годы существования УВСР, УВР и УВС было восстановлено и проложено несколько тысяч дорог и мостов по всему СССР.
Однако эти заслуги судом во внимание приняты не были — и 4 апреля 1955 года суд вынес вердикт. Николая Павленко приговорили к высшей мере наказания — казни через расстрел с конфискацией имущества. Его подельники получили от 5 до 25 лет тюрьмы. Жизнь, пожалуй, главного афериста сталинской эпохи прервалась через несколько дней после вынесения смертного приговора.
Источник: https://news.rambler.ru/community/41509261/?utm_content=rnews&utm_medium=read_more&utm_source=copylink
